Микула Селянинович - былинный богатырь -крестьянин. Вариант имени - Викула - объясняется переходом губного носового ""м"" в губной неносовой в олонецком говоре. Гораздо разнообразнее отчество Микулы: Селянинович, Селянович, Селянинов, Сеятелевич, Селягинов и Селягинович. Из этих форм наибольшее право на архаичность принадлежит форме Селягинович (Селягинов). Как не совсем понятная, она могла быть осмыслена в форму Селянинович; наоборот, из формы Селянинович невозможно объяснить появление формы Селягинович, со средним звуком ""г"". Формы Селягин и Селягинович выводятся Вс. Миллером из старинного слова сельга, встречающегося в XIV в. и обозначающего нивы, запущенные под траву и лес. Название сельга до сих пор существует в Олонецкой губернии. Пахать поросшую лесом и травой сельгу было крайне трудно: приходилось постоянно наскакивать на коренья деревьев, хотя еще не слишком глубокие, - и действительно из былины видно, что Микула Селянинович орал не ниву, а сельгу, так как вывертывал сохой коренья. В былинах о встрече Вольги с Микулой (Рыбников , I, № 3 и 4), II, № 1 и 60; Гильфердинг № 32, 55, 73, 131, 195) эта встреча, по-видимому, составляла в первоначальном плане лишь эпизод в рассказе о похождениях богатыря Вольги Сеславьича; но в дошедших до нас былинах личность чудного силача-пахаря выступила так ярко на первый план, что совсем обесцветила личность Вольги. Его похождение с некоторыми городами, ради которых он собственно предпринимает с дружиной поездку из Киева, обыкновенно скомкано в нескольких стихах, так что между началом былины, рассказывающим о рождении богатыря Вольги, знамениях природы, уходе зверей, птиц, рыб, обучении и наборе дружины храброй, и окончанием ее оказалось несоответствие. Начало заставляет слушателей ожидать необычайность подвигов от Вольги, но эпизод - встреча с Микулой - поглощает весь интерес, и былина кое-как сводит конец с началом. Лучший вариант былины Трофима Рябинина (Рыбников, I, № 3; Гильфердинг № 73) можно найти во всякой хрестоматии. Микула в своем роскошном наряде представляется не мужиком-пахарем по профессии, а скорее каким-нибудь царевичем или боярином, взявшимся для виду за соху и разыгрывающим род земледельца. Узнав от Вольги, что он едет за получкой дани, Микула говорит, что и сам недавно столкнулся с мужиками ореховцами, когда ездил за солью, и называет их разбойниками. В других вариантах очень кратко говорится о помощи, оказанной Микулой Вольге при получении дани с непокорных горожан, которые хотели погубить дружину Вольги, подпилив мосты через реку Волхов. Микула Селянинович встречается также в одной побывальщине, записанной Рыбниковым (т. I, стр. 39, примечание). Здесь Святогор не может догнать на коне пешего путника, не может поднять носимой им сумки. В сумке оказалась тяга земная, а путник называет себя Микулой Селяниновичем. На вопрос Святогора, как ему узнать судьбину Божию, Микула посылает его к Сиверским горам, где Святогор находит свою суженую. Новейшие исследователи предполагают, что фабула былины могла быть бродячим сюжетом, занесенным в наш эпос извне. Непосредственный источник былины до сих пор не удалось открыть, хотя в параллелях чудесному пахарю, встречаемому царем, нет недостатка в сказаниях европейских и восточных. Так, академик Веселовский сравнивал Микулу Селяниновича с византийским императором Гугоном, которого встречает пашущим Карл Великий в западноевропейском сказании о хождении Карла Великого в Иерусалим и Константинополь. Всев. Миллер указал личность, сходную с Микулой Селяниновичем, в восточных сказаниях об Александре Македонском (Искандере), обработанных в поэме персидского поэта Низами (см. ""Материалы для истории былинных сюжетов"", IX. ""К былине о Микуле Селяниновиче"", ""Этнографическое Обозрение"", 1892, кн. XIII - XIV, стр. 120 - 126). Больших результатов достигло изучение бытовой стороны былины, обнаружившее ее северно-русское (вероятно, новгородское) происхождение. К бытовым чертам относятся: 1) картина северной пахоты в губерниях Новгородской, Псковской, Олонецкой и др., где пашни иногда сплошь усеяны валунами, то мелкими, о которые постоянно почеркивают омешики сохи, то крупными, которые приходится огибать при паханье (ср. описание пахоты Микулы Селяниновича); 2) употребление сохи, а не плуга; 3) сеянье ржи, а не пшеницы; 4) езда Микулы Селяниновича за солью, объясняемая новгородскими бытовыми условиями; 5) столкновение его с ореховцами иногда из-за соли: Ореховец - древнее название нынешнего Шлиссельбурга на Неве, где новгородцам приходилось покупать привозную соль; 6) упоминание реки Волхова в одном варианте (Рыбников, I, стр. 24); 7) быть может, выше разобранное отчество Микулы от слова сельга; 8) смешение между рассматриваемой былиной и другими несомненно новгородскими (так, Вольга имеет отчество Буслаевич [Гильфердинг, № 91]; Садко сводится с Вольгой и Микулой [Гильфердинг, № 2]); 9) наконец, личность Микулы Селяниновича известна исключительно в олонецком былинном репертуаре, и нет ни одной былины о нем, записанной в других частях России. Время сложения дошедшей до нас редакции былины, выводимое из сопоставления вариантов, не может быть слишком отдаленное. Хронологической датой могут служить серебряные гроши, на которые Микула покупает соль - указание на эпоху не ранее начала XV в., когда у новгородцев на место кунной старой системы пошли в ход иноземные деньги: артиги, лобки и гроши литовские. Кроме литературы, указанной в статье ""Богатыри"", ср. Квашнин-Самарин (в журнале ""Беседа"", № 4, стр. 96); Ал. Веселовский (""Журнал Министерства Народного Просвещения"", 1881, февраль, стр. 364, и 1888, май, стр. 76); М. Халансий (""Русский Филологический Вестник"", 1881, № 4, стр. 270); Всев. Миллер ""К былинам о Вольге и Микуле"" (""Журнал Министерства Народного Просвещения"", 1894, ноябрь). Вс. Миллер (умер).