Дружинин, Александр Васильевич - известный критик и беллетрист. Родился 8 октября 1824 г. в Петербурге. Сын состоятельных и чиновных родителей, он с ранних лет приобрел основательное знание иностранных языков и ту благовоспитанность, которая составляла основную черту не только личного характера, но и всей литературной деятельности его. Поступив в пажеский корпус, он сделался присяжным поставщиком ""сочинений"" для товарищей и писал множество юмористических стихотворений на разные случаи школьной жизни. В лейб-гвардии Финляндском полку Дружнин был очень любим товарищами, но полковая жизнь совсем не удовлетворяла его, и через три года он ее оставил. До 1851 года он числился в канцелярии военного министерства, после чего стал ""только"" литератором. Литературная деятельность Дружинина. Успех подбодрил Дружинина, и он в течение года одну за другой печатает три большие вещи: ""Рассказ Алексея Дмитриевича"", ""Фрейлейн Вильгельмина"" и роман ""Жюли"", которым как бы закончил свою беллетристическую деятельность. Продолжая изредка давать рассказы и даже большие повести, он главные силы свои направил на критику и статьи по истории литературы. И на новом поприще Дружинина ожидал большой успех. ""Письма иногороднего подписчика"", в легкой форме дававшие отчет о новостях текущей литературы, охотно читались, и несмотря на всю их шутливую легковесность, Дружинин занял вакантное со смертью Белинского амплуа ""первого критика"". Почти одновременно он выступил в роли ""эссеиста"" и дал ряд обширных статей об английской литературе - Краббе, Ричардсоне, Шеридане, Босвеле, Джонсоне, Вальтер Скотте, Дизраэли, - утвердивших за ним репутацию знатока не только английской, но и вообще иностранной литературы. В 1850 г. Дружинин печатает ""Сентиментальное путешествие Ивана Чернокнижникова по петербургским дачам"" и этим дебютирует еще на одном поприще - юмористического фельетона. Успех не заставил себя ждать и тут. Правда, ""Чернокнижников"" произвел некоторый скандал в литературных кружках, но читался очень усердно и привлек к себе всеобщее внимание. Впоследствии Дружинин неоднократно и с большой охотой возвращался к псевдониму ""Чернокнижников"". В конце 1856 г. Дружинин становится во главе редакции ""Библиотека для чтения"", в которой изредка сотрудничал и раньше. Все предсказывало успех новой редакции: дружеские связи Дружинина с лучшими представителями нового литературного поколения - Тургеневым , Толстым , Григоровичем , Анненковым , Боткиным и другими, - изящный вкус редактора, его любовь к делу. Надежды, однако, совсем не оправдались: ""Библиотека для чтения"" была затерта другими изданиями. Достаточно прочитать profession de foi новой редакции, чтобы понять причину этого неуспеха. В то время, когда Россия была охвачена могучим стремлением к общественному обновлению, Дружинин выступал с заявлением, где ни единым словом не упоминалось о том, как смотрит редакция на новое течение русской жизни, какого направления она для него желала бы. Обещала редакция вести дело ""Оhne Hast, Оhne Rast"" - лозунг, мало подходивший к эпохе, которая неслась на всех порах. В 1858 году Дружинин пригласил в соредакторы начинавшего входить в большую известность Писемского . Но и этот высоко талантливый романист весьма мало подходил для роли руководителя журнала, который должен был конкурировать с такими изданиями, как ""Русский Вестник"" и ""Современник"". В результате ""Библиотека для Чтения"" заняла совершенно второстепенное место. Тургенев, который в 1856 г. надеялся, что журнал под ""командой"" Дружинина быстро процветет, в 1861 г. называл ее ""глухой дырой"". К началу 1861 г. Достоевский оставил редакцию ""Библиотеки для Чтения"". Обострявшаяся болезнь (чахотка) не давала ему возможности работать с прежним усердием, но все-таки он в ""Искре"", ""Северной Пчеле"" и ""Вестнике"" поместил ряд юмористических фельетонов, а в ""СПб. Ведомостях"" и ""Русском Вестнике"" писал статьи об иностранной литературе. Кроме того, Дружинин продолжал переводы драм Шекспира, начатые в 1856 г. ""Королем Лиром"", и напечатал в ""Русском Вестнике"" 1862 г. (под псевдонимом Безымянного) ""Прошлое лето в деревне"" - впечатления человека, приехавшего в деревню вслед за освобождением крестьян. 14 января 1864 г. Дружинин умер и похоронен на Смоленском кладбище. С именем Дружинина тесно связано учреждение литературного фонда. Ознакомившись из английских изданий с британским literary fund, он устно и печатно стал пропагандировать мысль об устройстве подобного общества у нас и, когда его мысль встретила горячее сочувствие, принял деятельное участие в устройстве фонда и был одним из первых членов его комитета. По его имени названа и ""Дружининская копейка"". Литературное наследие много и быстро писавшего Дружинина занимает целых 8 убористых томов (СПб., 1865). Наименее ценное в нем - юмористические фельетоны ""Чернокнижникова"", невысокий полет которых имеет, однако, значительный историко-литературный интерес, как признак упадка литературных кружков в тяжелые годы реакции 1848 - 1855 годов. Со смертью Белинского, с отъездом Герцена и с наступлением болезненной подозрительности последних лет дореформенной эпохи, духовная физиономия руководящих литературных групп быстро меняется. Сотрудники ""Современника"" - Панаев , Дружинин, Лонгинов , Гаевский , Григорович, изредка даже Некрасов - сходясь вместе, предаются ""чернокнижию"", то есть сочинению юмористических посланий, поэм и всевозможных ""литературных шалостей"", настолько погрешавших против цензуры нравов, что издавать их приходилось за границей. Кому-то из ""чернокнижников"" пришло на ум облечь разрозненные импровизации ""чернокнижия"" в одну литературную форму, связать их ""нитью длинного романа"". Дружининское ""Путешествие Ивана Чернокнижникова"" явилось осуществлением этого плана. Конечно, получилось только слабое отражение действительного ""чернокнижия""; но и в таком виде оно возбудило ужас в членах кружка, которые настояли на прекращении ""Путешествия"", поражающего позднейших читателей, главным образом, своей мелкотой. Как беллетрист, Дружинин известен в большой публике только ""Полинькой Сакс"", хотя вторая повесть его, ""Рассказ Алексея Дмитриевича"", в художественном отношении гораздо выше. Причина быстрого и громкого успеха ""Полиньки Сакс"" в том, что это была одна из первых и весьма определенных попыток поставить в русской литературе ""женский вопрос"". Неправильно только усматривали в ней необыкновенную новизну и смелость: не только основной мотив, но и некоторые положения заимствованы из жорж-зандовского ""Жака"". Сам автор, впрочем, и не намерен был выдавать свою повесть за нечто оригинальное по замыслу. В том месте, где муж Полиньки Сакс, узнав, что молодая жена его полюбила другого, не считает себя в праве осудить ее и лишить возможности уйти к любимому человеку, Сакс прямо говорит: ""Пламенные юноши почтут меня новым Жаком"". Позднейшие беллетристические произведения Дружинина неудачны, скучны и многословны. То же многословие вредит Дружинину и как автору статей об английской литературе. Начинаются они обыкновенно живо и занимательно, со свойственным Дружинину изяществом стиля, но затем автор видимо устает и, вместо одушевленной передачи излагаемых им книг, дает один вялый пересказ. Особенно неудачен длинный ряд статей о Джонсоне и Босвеле. Близкое знакомство с английской литературой сделало Дружинина крайним англоманом. Для него нет почти другого мерила для оценки европейских литературных явлений, как прием, который он встретил в Англии, и притом исключительно в Англии торийской. Для современного читателя Дружинин более всего интересен как критик, отнюдь, впрочем, не в легковесных ""Письмах иногороднего подписчика"", а в больших критических статьях, составляющих 7 том собрания его сочинений. Дружинин - самый замечательный из русских защитников ""чистого искусства"" и самый видный из врагов ""дидактики"" - термин, которым он обозначал тенденцию в искусстве. В своей нелюбви к ""дидактикам"" Дружинин доходит до утверждения, что они ""не выставили ни одного великого имени"" - а между тем к числу их он относит Гейне, Жорж Занд и Виктора Гюго. Из русских писателей он всех ему симпатичных всевозможными софизмами зачислял в ряды представителей чистого искусства, оказываясь при этом мало проницательным диагностом и еще менее удачным пророком. Так, например, в 1856 г., то есть накануне наибольшего расцвета ""дидактизма"", Дружинин с торжеством провозглашал, что чистое искусство окончательно победило искусство конца 40-х годов, с его стремлениями к общественному реформаторству. В Тургеневе, творчество которого, тотчас же после появления статей о нем Дружинина, всецело направилось на отражение различных ""моментов"" русского общественного настроения, Дружинин видел исключительно ""поэта"" и утверждал, что критика ему ""навязывает"" цели и стремления, совершенно чуждые его художественной природе. Будучи в теоретических воззрениях своих крайним защитником ""чистого"" искусства, Дружинин отнюдь, однако, не требовал от него одних только ""звуков чистых и молитв"". Для него никакая действительность не была ""грязна"". Целому ряду писателей - Писемскому, Островскому и даже Щедрину - он вменял в высокую заслугу ""знание дела"", то есть изображаемого ими быта и, совершенно сходясь с литературным антиподом своим - Добролюбовым , выше всего ценил в произведении ""правду"". Его вражда к ""дидактизму"" на том и основывалась, что этим стесняется свобода творчества. Написаны критические статьи Дружинина очень тонко и изящно, с тем истинным джентльменством, которое даже среди его противников создало ему кличку ""честного рыцаря"". Но ему недоставало главного качества, уловляющего сердца русского читателя: в нем совсем нет энтузиазма, нет способности поднимать читателя на высоту. Вот почему он так скоро попал в разряд ""забытых талантов"". - Ср. статьи Некрасова и Лонгинова при 8 томе сочинений Дружинина, профессора А.И. Кирпичникова в ""Историческом Вестнике"" (1884, № 4), А.В. Старчевского (""Наблюдатель"", 1885, № 4 и 5); ""Дневник Дружинина"" в сборнике литературного фонда ""XXV лет""; там же статья В.П. Гаевского; воспоминания Григоровича; первое собрание писем Тургенева; Венгеров ""Сочинения"", т. V. С. Венгеров.