Рстория русского уголовного права обыкновенно рассматривается по трем периодам, соответственно основному различию в типах наказаний, господствовавших в каждый из этих периодов. В связи с изменением характера наказаний изменялись и принципиальные воззрения на преступление. Первый, древнейший, период - характеризуется господством мести и сменившей ее системой выкупов. Месть - первичная форма наказания, осуществляемая потерпевшим и его ближними. Сначала она крайне неравномерна, так как определяется степенью разгневанного чувства и силами пострадавших. В историческое время она подлежит различным ограничениям, благодаря которым приобретает публичный характер, потому что подлежит контролю общественной власти. Ограничения мести сводятся: 1) к сокращению числа преступлений, за которые допускается месть; 2) к установлению срока, в течение которого можно мстить, и 3) к сужению круга мстителей. Древнейшая Русская правда знает месть за убийство, увечья, кровавые и синие раны, даже простой удар рукой или каким-либо не воинским орудием, а также за кражу. За увечья мстят дети; за раны и побои может мстить лишь сам потерпевший, и притом лишь вслед за нанесением удара. Пространная Правда упоминает только о мести за убийство и кражу, и не облагает наказанием того, кто ткнет мечем за причиненный удар. Все случаи правонарушений из мести могут подлежать судебной оценке; суд проверяет, соблюдены ли правила мести. Помимо этого сам суд может присудить месть. Намек на послесудебную месть содержится в краткой Правде и в летописном рассказе о суде над суздальскими кудесниками. Помимо указанных ограничений, важную роль в смягчении мести играет право убежищ. Местами убежищ прежде всего являлись церкви, о чем сохранилось несколько летописных указаний. Русская Правда в одном случае упоминает об убежище в частном доме; холоп, ударивший свободного, мог укрыться в хоромах, и господин мог его не выдать. В виде пережитка, неприкосновенность частного жилища вспоминается даже в одном северном памятнике московского периода. Постепенно ограничиваемая месть все более и более вытесняется системой выкупов. Выкуп - это денежное вознаграждение, уплачиваемое правонарушителем и его родственникам потерпевшему и его ближним, при условии отказа их от мести. Такая замена одного обычая другим, по существу столь противоположным, могла произойти лишь постепенно; отказ от мести сопровождался притом обрядами, устраняющими всякое подозрение в трусости перед противником. Таковы различные формы актов примирения у германцев и западных славян (см. Покора); наши памятники не сохранили подобных указаний , но существование актов примирения необходимо предположить и у нас. Раз упрочившись, выкупы слагаются в довольно сложную систему правил. Размеры выкупа, определяемые сначала соглашением сторон, мало-помалу фиксируются соответственно причиненным ущербам. Вмешательство общественной власти в дела этого рода вызывает установление штрафов и в пользу власти. Так возникают: 1) вира штраф за убийство, поступающий в пользу князя; 2) плата за голову, головщизна или головничество , поступающая в пользу родственников убитого; 3) продажа - штраф за другие правонарушения, кроме убийства и увечья (за убийство взималось полувирье), также взимаемый в пользу князя. В пользу потерпевших от других преступлений, помимо убийства, уплачивается урок, протор, пагуба, или это вознаграждение обозначается описательно: ""за обиду"", ""за сором"", ""за муку"" и т. п. Система выкупов - господствующая форма наказания в Русской Правде и современных ей памятниках, но не единственная. В Русской Правде, помимо мести, упоминается еще наказание, назначаемое за убийство при разбое, поджог и конокрадство - именно поток и разграбление. Разграбление означает насильственное отнятие имущества, поток же объединял разные формы личных наказаний: изгнание, обращение в рабство и даже убийство. Отсюда могли развиться такие формы наказаний, как смертная казнь, телесные наказания и лишение свободы, известные у нас по византийским образцам, вслед за принятием христианства. Уже св. Владимиру епископы советовали казнить разбойников, хотя потом они же предложили восстановить старый порядок взимания вир. Высказана вероятная догадка, что и при Ярославле применялась смертная казнь, и что постановление Ярославичей об отложении убийства за голову следует понимать в смысле вторичной замены смертной казни вирами. Владимир Мономах поучает детей: не убивайте и не повелевайте убити, иначе будете казнимы до смерти. Есть указание , что осужденные насмерть могли от нее откупиться. В законодательных сборниках смертная казнь впервые упоминается в Псковской грамоте. Холопа, ударившего свободного мужа, по уставу Ярославичей, предписано любо бити и розвязавше. Из сопоставления этого места со словами Даниила Заточника : а безумнаго аще и кнутом бьеши, розвязав на санях, не отымеши безумия его, явствует, что и Русской Правде было известно телесное наказание кнутом. Наконец, летопись упоминает о примении в особых случаях членовредительных наказаний в ХI и в ХII вв. Несмотря, однако, на все большее упрочение в практике последних видов кары, наказания, вытекающего из саморасправы или примирения потерпевших с нарушителями, занимают в первом периоде первенствующее место. В связи с этим стоит и господствующее воззрение древности на преступление: это не нарушение юридических норм, грозящее безопасности государства или общества, а нарушение частных интересов. Сам термин преступление неизвестен древности. Вместо него употребляются выражения : обида, сором, пагуба, протор. Обида вовсе не означала оскорбления чести; так называли и убийство, и неплатеж долга. Во всех приведенных выражениях на первом месте стоит понятие вреда, причиненного частному лицу или группе лиц. Материальная сторона преступления имела, таким образом, преобладающее значение; главное внимание обращалось на материальный ущерб, причиняемый преступлением, а не на грозящую от злой воли опасность. В эпоху Русской Правды от этой чисто материальной точки зрения можно отметить уже целый ряд отступлений: в ряде статей обращается внимание на степень проявления злой воли. Так, убийство на пиру в свадьбе, совершенное явно, влечет более мягкие последствия, чем убийство в разбое; ответственность купца за утрату чужих денег или товара видоизменяется в зависимости от того, случилась ли такая пагуба от Бога или по вине самого купца; за истребление скота пакощами взыскивается больший штраф, чем за кражу скота; последняя наказуется строже, если скот украден из хлева и клети, чем в случае кражи скота с поля. Но оценка внутренней стороны преступного деяния не идет глубоко; так, все соучастники в преступлении наказываются одинаково, хотя виновность их могла быть вполне различна. При взгляде на преступление, как на причинение вреда частным лицам, и при слабом развитии государственных начал, древнее право не знает преступлений против государства и общества. Даже Русская Правда позднейшей редакции перечисляет только преступления против жизни, здоровья, телесной неприкосновенности и имущественных прав частных лиц. В связи с этим стоит и другое явление: преследование преступника в древности было делом отнюдь не государственным, а самих пострадавших. В эпоху Русской Правды , под влиянием духовенства, появляется и иное воззрение на преступление, как на нарушение правил и предписаний, касающихся главным образом религиозной и семейной жизни. В церковных уставах перечисляется целый ряд деяний, нарушающих установленные правила о брачном союзе и о соблюдении обрядов православной веры, хотя бы эти деяния и не причиняли никому прямого вреда; так, подлежали наказанию те, кто молится под овином или в рощеньи у воды, кто ест и пьет с иноязычниками и некрещеными и т. п. Под этими же влияниями начинает слагаться и понятие о преступлениях государственных. Из новгородской истории ХII в. известны случаи казни за измену. Псковская грамота назначила смертную казнь за перевет. Там же впервые формулируются и некоторые преступления против порядка суда.