Барков, Иван (Семенович или Степанович, достоверно не известно), переводчик и стихотворец, давший свое имя ""незаконному"" литературному жанру ""барковщины"". Родился в 1732 году, в семье священника; был принят в число студентов академического университета. Учился Б. прекрасно; в поведении был, как выразился один из академиков, ""средних обычаев, но больше склонен к худым делам"", пьянствовал и скандалил, за что, после ряда столкновений с полицией, был в 1751 году исключен из университета и определен в академическую типографию учиться наборному делу, но в то же время прилежно продолжал учиться ""российскому штилю"" и новым языкам. В 1753 году Б. был определен в академическую канцелярию писцом; потом был корректором и переводчиком. Умер в 1768 году; распространенная легенда сообщает, что Б. умер от побоев в публичном доме и перед смертью успел произнести с горькой иронией ""resume"" собственной жизни: ""жил грешно и умер смешно"". Литературное наследие Б. делится на две части - печатную и непечатную. К первой относятся ""Жития князя А.Д. Кантемира"", приложенное к изданию его ""Сатир"" (1762), ода ""На всерадостный день рождения"" Петра III , ""Сокращение универсальной истории Гольберга"" (с 1766 года несколько изданий). Стихами Б. перевел с итальянского ""драму на музыке"" ""Мир Героев"" (1762), ""Квинта Горация Флакка Сатиры или Беседы"" (1763) и ""Федра, Августова отпущенника, нравоучительные басни"", с приложением двустиший Дионисия Катона ""о благонравии"" (1764). По свидетельству Штелина, Б. начал переводить Фенелонова ""Телемака"" стихами. Б. мастерски владел стихом; это особенно видно по второй, непечатной части его литературной деятельности, которая одна и сохранила его имя от забвения. Уже в начале 1750-х годов, как рассказывает Штелин, стали ходить по рукам ""остроумные и колкие сатиры, написанные прекрасными стихами, на глупости новейших русских поэтов"". Н.И. Новиков сообщает, что ""сей человек, острый и отважный"", написал ""множество целых и мелких стихотворений в честь Вакха и Афродиты, к чему веселый его нрав и беспечность много содействовали"". Степенный Карамзин называет Б. ""русским Скарроном"", а Бантыш-Каменский сравнивает его с Пироном. В его здоровой и грубой (нет возможности привести даже заглавия стихотворений Б.) порнографии нигде не чувствуется острого и заманчивого соблазна; она отражает нормальную натуру и дикий, но здоровый быт. Б. был сквернослов, какого не знает ни одна литература, но было бы ошибкой сводить его порнографию исключительно к словесной грязи. Опережая на много лет свою эпоху стихотворной техникой и литературным вкусом, Б. сознательно издевался над обветшалыми чужеземными традициями оды и трагедии и, отравляя своими веселыми и меткими пародиями жизнь ""российскому Волтеру"" и ""северному Расину"" - Сумарокову , распространял в обществе семена критического отношения к старым литературным формам. Наблюдательный и задорный, Б. был первым русским литературным пародистом и одним из первых представителей литературного пролетариата. Несмотря на горькую, нищенскую и пьяную жизнь, юмор Б. заразительно весел. Б. вполне народен и по языку, и по раскрывающемуся в его произведениях быту. Ему нельзя отказать в некоторой роли в истории русской литературы не только как талантливому юмористу и литературному пересмешнику, но и как выразителю своеобразной психологической черты народности. В Императорской публичной библиотеке хранится рукопись, относящаяся к концу XVIII или началу XIX века, под названием ""Девическая игрушка, или Собрание сочинений г. Баркова"", но в ней рядом с несомненными стихами Б. есть немало произведений других, безвестных авторов. Биографические и библиографические сведения о Б. собраны С.А. Венгеровым (""Критико-Биографический словарь русских писателей и ученых"", II, 148 - 154; ""Русская поэзия"", I, 710 - 714, и примечания 2 - 6; ""Источники словаря русских писателей"", I, 165 - 166).